ЕКАТЕРИНА ВАСИЛЁВА

АНТИЧНЫЕ ЛАБИРИНТЫ

Исход обеих опер трагичен — ​неистовые вакханки убивают фракийского певца, а поддавшийся на мистификацию Минотавра Тезей отвергает спасшую его царевну и в одиночестве уплывает на родину. Василёвой удается создать эмоциональное напряжение в обеих частях диптиха, обнажив истинное лицо беспощадных античных мифов.

УБИЙСТВА ЛЮБВИ

Оба трагических финала диптиха решены чрезвычайно эффектно, а пространство мифов, универсальных во все времена, в обеих операх стилизовано под созерцательную абстракцию лабиринта жизни, выхода из которого нет, но зато каждому попавшему в него с момента рождения до момента смерти уготовано пройти свой собственный путь.Во всём этом органичное единство режиссерского замысла ощущается и со сценографией Александра Арефьева, и с постановкой светаАлександра Романова, и с костюмами Марии Чернышёвой: в первой части диптиха никаких этнических отсылок к Древней Греции не наблюдается, но во второй в костюмах уже проступают минималистские намеки.​ Обе нынешние постановки подчеркнуто современны, драматургически цельны и при намеренном аскетизме визуального ряда поразительно зрелищны.

В ПОИСКАХ РАРИТЕТОВ

В нелегком деле объединить две разные оперы в один спектакль дирижеру помогали режиссер Екатерина Василёва, художник-постановщик Александр Арефьев и художник по костюмам Мария Чернышева. Для преемственности лабиринт из камней на полу построили еще в первой части (в истории про Орфея), на стенах разместили квадратные лабиринты, из которых потом во втором отделении вытянутся эластичные ленты, чтобы создать уже не плоский, а объемный лабиринт. Красная «путеводная нить Ариадны» свешивается с потолка – на ней раскачивается корабль Тезея, потом она олицетворяет древо жизни, ею связывают жениха и невесту и ее символически перерезают в решающий момент. Лица почти без грима, но с полосами, движения резкие, схематичные. Артиски женского хора изображают лесных нимф в головных уборах из веток, а скинув их, с распущенными волосами превращаются в вакханок. В общем, визуальный ряд очень продуманный, компактный и компромиссный, здесь нет никакой архаики, сделан абсолютно современный европейский спектакль, но древнему сюжету это нисколько не противоречит.

ЛЮБОВЬ ПО-ГРЕЧЕСКИ

Спектакли Василевой в определенном смысле можно назвать «эко-операми» – она любит метафорически обыгрывать природные предметы – дерево, лен, камень. Сценограф Александр Арефьев и художник по костюмам Мария Чернышева тут помогали. В «Орфее», не дожидаясь истории про главный лабиринт в «Ариадне», на сцене выложен лабиринтик из камней: его извилистая, но четкая форма периодически разрушается персонажами, привнося вселенский хаос.

В ЛАБИРИНТЕ ЖЕЛАНИЙ

Динамизм «Сказания об Орфее» обусловлен уже самой  компактностью либретто, отсутствием лирических отступлений и сквозным развитием действия. Близость сценической площадки к зрителю создавала ощущение полного погружения в трагедию. Очень удачно сценографическое решение: камни образовывали на полу подобие лабиринта, они же были задействованы в финале - сцене жертвоприношения и убийства вакханками Орфея. 

Прямо противоположный случай в «Ариадне» Мартину - не зря заглавная партия была написана для самой Марии Каллас. Здесь царит женщина, а остальные персонажи значительно уступают ей в выразительности. Лирический по окраске и чистый тембр Ольги Луцив-Терновской очень точно передал главное в характере ее персонажа – любовь и самопожертвование, преодолевающие все на своем пути.

МУЗЫКАЛЬНЫЕ ОТКРЫТИЯ МАМТ им. СТАНИСЛАВСКОГО И НЕМИРОВИЧА-ДАНЧЕНКО.

Стройно, строго, чувственно – так можно в трех словах охарактеризовать состоявшуюся накануне российскую премьеру сразу двух одноактных опер. Особое расположение зрительских кресел, словно два полухория из античного театра, разделило пространство на четыре части, открыв возможности для объемной и многоплановой режиссуры и актерской игры.  Первая часть вечера, представленная «Сказанием об Орфее», прошла настолько стремительно, что реакция публики от неожиданности была довольно сдержанной. Оперу отличает динамика, четкая композиция, яркая кульминация, сквозное развитие взамен номерной структуры, благодаря чему она проносится на одном дыхании. Орфей предстоит разрушителем вечного порядка вещей, законов природы, за что терпит наказание – такова идея оперы, аллегорично воплощенная в режиссуре: Стоит отметить работу женского ансамбля, хор нимф и вакханок, который был органичен и в пении, и в актерской игре.

Запредельно трудная партия Ариадны была великолепно исполнена Ольгой Луцив-Терновской. Красная лента по центру сцены, нить Ариадны, проходящая через весь спектакль – прекрасная метафора жизни, яркой и непрочной. Все меняется, все течет – так и внутри человека много течений и противоречий. Сегодня человек может быть одним, завтра – совсем другим.